Соединяя точки: последняя сигарета, взрыв мозга и мир, который не должен знать, что я ем

«Вы не можете соединить точки, смотря вперед; вы можете соединить их, только оглядываясь в прошлое. Поэтому вам придется довериться тем точкам, которые вы как-нибудь свяжете в будущем. Вам придётся на что-то положиться: на свой характер, судьбу, жизнь, карму – что угодно. Такой подход никогда не подводил меня, и он изменил мою жизнь».

Стив Джобс

Не в моих правилах писать о чем-то не до конца прожитом и осмысленном, не успевшем остыть и пропитаться. Я люблю, когда все предельно четко. По часам. По полочкам. По порядку. Но… Кого я смешу? Какой порядок? Какие, вообще, правила? Прошедшее лето, такое длинное и теплое, непредсказуемое и сумбурное, ясно дало мне понять: по часам и по полочкам не будет. Оно сносило крышу, щедро одаривала полевыми цветами, подмосковным загаром и слезами радости. Сшибало с ног вихрем и рассыпало меня как коробку с пазлом. А мне теперь сидеть и разбираться, пытаться разглядеть в случайностях закономерности и… соединить точки.

Шестое июня на календаре. Денек так себе. С утра и до самого вечера телефон жужжит, сообщая о новых голосовых сообщениях. Все они от разных и о разном. О танцах, дедлайнах, ремонте, ОРВИ, Тиндере и сирени, которая вот-вот отцветет. Почти в каждом сообщении одна и та же унылая мелодия, что-то вроде: «Сил нет, ноги не носят, совсем я сдулась». И это в самом начале лета, ага. Так бывает? А что же будет в ноябре? И чтобы вы понимали, самой уставшей, ноющей, сдувшейся и обесточенной из всех моих подруг выступила я.

Вечером этого же дня натыкаюсь на сообщение от мамы: «Почитай, мне понравилось». И следом ссылка на длинный-длинный пост. Начинаю читать. Обалдеваю. Ну и пишут же люди. На меня выливается гремучая смесь жестокой эзотерики и трудноусваиваемого психологического жаргона. Ну, думаю, туда тебе и дорога, Саша. Читаю дальше. Про изобилие, про квантовые переходы, про шаблоны мышления. Ухмыляюсь, местами закипаю, но оторваться уже не могу. А все потому, что под этой всей шелухой, в переводе на человеческий язык я нахожу что-то оч-ч-чень любопытное.

У меня и раньше мелькали мысли, что меня не хватает на все чисто физически, но я никогда не соотносила масштабы своих планов и готовность к ним собственного тела. Это как если допустить, что крылья моих собственных желаний могут вырасти настолько большими, что мне начнет не хватать обычных, человеческих, физических сил, чтобы ими взмахнуть. Любопытно, правда? Я убежала покурить об этом, как только стемнело.

«Можешь или не можешь – решать тебе, – сказала как отрезала моя коллега, пока мы с ней мыли желтую черешню на кухне, – и ответственность за это решение – твоя. Все в твоей голове, дарлинг». И я, конечно, могла бы возразить, мол, не все так просто и однозначно, но не стала. Задумалась. Что я теряю, упрощая? Где заканчивается забота о себе и начинается потакание своим страхам и слабостям? Как понять – я сейчас забочусь о себе или прячу в голову в песок? Я не могла ответить на эти вопросы. Знала только, что ответ на них у каждого свой, и мой был ближе, чем когда бы то ни было.

Я стояла на берегу Балтийского моря и смотрела, как солнце цвета красного апельсина уходит за горизонт. Люди вокруг фотографировали и фотографировались так, чтобы в кадр вошли маяк, долька солнца и пузатый бокал с Аперолем. Кто-то досматривал трансляцию матча Германия-Швеция через панорамное окно рыбного ресторана напротив. А я продолжала стоять и просто смотреть, немного сожалея, что нельзя сохранить этот тепло-соленый запах холодного летнего моря на выгоревших кончиках волос.

В тот вечер на берегу города, символом которого почему-то стала огромная, жирная чайка, я разрешила себе ничего не фотографировать. Не писать. Не делиться. Не отвечать. Я вспомнила, что не торчать в Вотсапе круглые сутки – это нормально. Не заходить на Фейсбук и не проверять почту неделю – это нормально. Хотеть вместо чата и группы собрать, увидеть и почувствовать эмоции близких и любимых живьем – это нормально! И как так вышло? Как я могла так хорошо забыть, что мир вовсе не обязан знать, что я ем, чувствую, и в каком городе я проснулась?

Кто патриот? Я патриот? Hell no! Но! Смею предположить, что вы ничего не знаете об эйфории, о детском восторге, о бабочках, бьющихся в экстазе где-то между желудком и кишечником, если никогда не плакали, не кричали и не пели на пределе своих связок, до хрипа, в унисон с целым стадионом. Сорок пять тысяч человек напомнили мне каково это – проживать свои чувства каждой клеточкой. Растворяться в собственных эмоциях, как шипучий Эффералган в воде. Радоваться, что в моей жизни были уроки граждановедения, и слова гимна я таки выучила наизусть.

Бросала курить я несколько раз. Усилием воли и исключительно из страха. Потому что это не нравилось другим. Я бросала курить несколько раз, но ни разу не заканчивала. Не переставала хотеть выйти, сделать затяжку и выдохнуть вместе с дымом все «должна», «надо» и «срочно», все «правильно» и «неправильно». Три месяца назад я закончила курить. Перестала. Разлюбила. Без пластырей, бумажных трубочек и проклятий в адрес всех, кто имеет совесть продолжать это делать у меня на глазах. И знаете, что оказалось самым трудным? Не обесценить эту победу, все свои усилия и всю проделанную работу, благодаря которой щелкнул тумблер и это далось мне так… легко.

«Оказывается, у кур какая-то очень сложная эмоциональная жизнь. Теперь одна надежда на огурцы», – заключила Татьяна Владимировна Черниговская, пока я пыталась поудобнее усесться на деревянных ступенях «Гоголь-центра» и пристроить куда-нибудь уже свой гигантский, неуклюжий зонт, чувствуя себя при этом самой настоящей курицей в крайне непростой ситуации.

В последнее время я все чаще слышу: да к черту эти курсы, эти книги – все теория. Берись и делай! Давай, ты сможешь! И да, тысяча раз да, жизнь надо жить, а не читать о ней, спрятавшись в своей утепленной ракушке, но мне иногда страшно подумать, как бы я жила, если бы так много не читала, честно.

Между информационным шумом, коим сейчас называют буквально все, и информированностью есть огромная разница. Эрудиция - воздух, которым необходим мозгу, если нет особого желания лично познакомиться с Альцгеймером. И нет лучшей профилактики, чем устраивать себе периодически взрыв мозга, взрыв мира, разрыв шаблона, допуская, что мир может быть устроен иначе, чем думаешь ты. Совсем не так, как кажется. Ну а как взорвать мозг искусством и не только – это к Татьяне Владимировне. Она гений. Я серьезно.

О Камилле я уже писала не раз. Ее вебинары – всегда вовремя, а вопросы – в самое сердце. Этот, например, – что самого страшного может произойти, если… моя мечта сбудется? – настолько меня растормошил, что я с несвойственной мне оперативностью пригласила Камиллу на свидание, взяла у нее интервью в тени деревьев Воронцовского парка и, кажется, обрела еще одного друга-мудреца. 

В один из теплых, июньских вечеров мне так захотелось покурить, что я, не в силах усидеть на месте и отвлечься на что-нибудь, схватила телефон с наушниками, достала из шкафа свои беговые кроссовки и побежала. #Психанула. Впервые в жизни, не считая уроков по физкультуре и пару волевых усилий на беговой дорожке. Я не могу объяснить это логически, и чувств, которые вытолкнули меня в тот вечер на улицу, я не помню. Мне кажется, что это был порыв тела. Ноги бежали, я следовала за ними и думала: «А это вот что такое сейчас происходит?» Было очень круто. Мое коронное «я не могу бегать» рвануло вдребезги. В наушниках играла Sia «Never Give Up». С каждым новым ощущением в теле, приятным и не очень, я про себя повторяла: «Ты можешь вообще все. Запомни эти ощущения. Это настоящая, здоровая, сильная, смелая ты. Та самая ты, которая столько раз боялась, что не сможешь».

На мой тридцать первый день рождения Ви подарила мне три часа рисования маслом в студии и книгу «You are a badass» Джен Синсеро. Она (моя подруга, не Джен! Хотя неизвестно еще, кто круче) помогает тысячам людей справиться с аэрофобией, а еще танцует бачату, сальсу, говорит на неземном английском и спец (читать: инструктор) по пилатесу.

Когда мы стояли плечом к плечу и рисовали каждая свое, я вдруг поймала себя на мысли: «А ведь когда-то я смотрела издалека и не без зависти на таких как Ви, недоумевая, откуда в людях берется столько интереса и любви к жизни, позитива, энергии, мудрости, легкости. Не напускной, а именно глубокой, внутренней. А теперь мы вместе рисуем, учимся друг у друга нон-стоп, отвешиваем волшебные пендели и мечтаем станцевать в мюзикле». Никаких чудес и сплошные чудеса. Прав был все-таки Тонино Гуэрра:

«Великие наслаждения можно испытывать лишь вместе, разделяя с другими радость или восторг».

Спасибо, sisters. Да-да, я о вас. Кажется, я знаю вас миллион лет. Вы нереальные. И это великое счастье смеяться с вами в голос, есть жареные артишоки и вместе не бояться. (Хлюпать вам в трубку и скулить о том, как же тяжело быть взрослой и решать все самой, к слову, тоже огромное счастье). 

«Я больше, чем мое тело. Больше, чем красота. Больше, чем калории, которые я ем, или упражнения, которые делаю. Я больше, чем моя грудь и задница. Я не предмет. Я не то, что я ем на завтрак. Я не симпатичная фотография в соц.сетях».

Ребекка Скритчфилд

Книга «Ближе к телу» Ребекки Скритчифилд случилась со мной в самом конце лета, когда вечера стали короче и прохладнее, а в воздухе запахло сентябрем. Она как будто написана мудрой старшей сестрой, которой у меня никогда не было, и умещает целую Вселенную отношений с собой в одно короткое, бездонное, согревающее: «Здоровое и сильное тело не может быть некрасивым». И знаете, это очень важное и своевременное послание. Потому что есть что-то неискреннее, топорное и в экстремальном бодипозитиве, и в бесконечной погоне за лучшей версией себя. Когда ты оказываешься на мушке, если у тебя худые плечи и размер S. Когда тебя начинает мучить совесть, что ты так и не прониклась фитнесом, а после двух кусков арбуза на десерт может показаться, что тебе пора в декрет. 

Если честно, то про еду я не умею и не люблю, но промолчать совсем считаю неправильным. Так что постараюсь покороче и попроще, чтобы вы там не задремали у меня. Итак. Красное мясо + сон = ночные кошмары = печаль = так больше нельзя. Красное мясо + очень-очень хочется = редко, но можно + Лактофильтрум. Сварить нут + взбить (взбить ведь или что с ним делают? Я не очень в теме) в блендере с чесночком + перемешать со специями = крышесносно вкусный хумус = я умею готовить = я могу все, ха! Ну а если серьезно, то я только начинаю изучать то, что я ем + как я себя после этого чувствую, и это такие опыты, которые жутко интересно на себе ставить. Как-то и в Макдональдс больше не тянет, и весы прятать больше не хочется. 

Я очень хорошо помню, как вычитала этот вопрос лет пять назад в книге Даниэлы Лапорт «Живи с чувством», сидя возле открытого настежь окна. Пахло июлем. У меня не было ни дочери, ни блога, ни журнала, ни головы на плечах. Только «Пошел вон» Виагры на репите в наушниках и гора отчетов на проверку. И тогда мой ответ был – да никакие. Мне бы бокал беленького и отпуска недель 170. И что за бред такой. Отношения с жизнью. Тогда я отмахнулась от этого вопроса. Просто перевернула страницу.

Гуляя по пустым московским дворикам и цепляя подошвами первые опавшие листья где-то между Большой и Малой Грузинскими, недели три назад, я вспомнила этот вопрос. Он поднялся в небо надо мной, как огромный воздушный шар. И ответа не последовало. Я просто ощутила себя настолько любимой и услышанной. Без половины целой. Точно знающей, что над моей головой всегда раскроют зонт и покажут радугу в прямом эфире. Кажется, официально это называется доверием к миру. А у вас? Какие у вас отношения с жизнью?

p.s. я писала этот текст две недели. Этот кусок жизни, эта опрокинутая коробка с пазлами, эти три месяца турбулентности мне особенно дороги сейчас. Может показаться, что все такое позитивненькое, задорное, жизнеутверждающее, но, вообще-то, было больше стресса, чем радужных единорогов и торжественных открытий на моем пути. Потому что это все так не похоже на меня. На ту меня, которой я была так много лет. И в то же самое время, это все таааак похоже на меня. На ту меня, которой я была так много лет. Просто сама этого даже не замечала.

Чистосердечно ваша С.